…езая пространство, как ножовка картон, из седого тумана вышел крейсер «Аврора», что как раз недалече совершал моцион. И с таким зарядил угрожающим видом в колоссальную пушку мегатонный тротил, словно ею намедни утопил Атлантиду и Венецию следом ни за что опустил.

Побледнели пираты, став предательски серы. Побросали патроны и на пол залегли. И связали пиратов господа офицеры, объяснив, что Россия — это не Сомали. В многоместной каюте без удобств и окошка повезут их по морю в те края, где Москва. И кормить всю дорогу будут только окрошкой, и учить просыпаться по команде «раз-два».

Стрекот аэропланов, звуки автомобилей, и огромные джипы — городской экипаж. Будет счастье пиратам, что их всех не убили, а напротив, свозили, в кругосветный вояж. И в Басманном суде, в зале слушаний прямо, где мундиры конвоя золотит эполет, пожилая судья — престарелая дама — с интонацией МХАТа даст четырнадцать лет. А затем подо Ржевом, в безымянном болоте, в исправительной зоне, в мастерских трудовых, старшина по бараку их научит работе, и за годы обучит русской грамоте их.

Но никто не забыт и ничто не забыто, и вернутся пираты, словно в хлев короли: исполинами духа и культурной элитой, и прослойкой эстетов посреди Сомали. Это будет у моря, где ажурная лента, где резвятся омары, где кораллы вокруг: прекратятся разбои, и почти без акцента зазвучат Розенбаум, Шуфутинский и Круг.

На газетных страницах, в шумном обществе дамском, я мечтою заветной поделился в письме: век бы так у России — ананасы в шампанском, ананасы в шампанском, пидарасы — в тюрьме.

Ода вулкану Эй-яфь-ят-лай-о-кудль



Муж предупредил супругу, что на выходные дни едет он на дачу к другу корчевать на сотках пни. И воспользовавшись шансом, искрометная мадам с личным тренером по танцам улетает в Амстердам.

Воскресенье и суббота пролетели как в раю. И пора уж на работу да в родимую семью. Но обратный рейс отложен, и, похоже, навсегда. Кот не сыт — он ссыт в прихожей. В кухне капает вода, унитаз бурчит в уборной, не горит на кухне свет: в понедельник и во вторник никого в квартире нет.

В разных городах и странах все, кому не повезло, ждут в тоске на чемоданах, глядя в черное табло. На работу все забили, нету денег на звонок: деньги кончились в мобиле и кредитка тоже — йок. Сам начальник вон из кожи лезет, брызгая слюной. Только что он сделать может в зале вылета Ханой? Все толкутся, беспокоясь, как в ведерке караси. Дайте нам автобус, поезд! Дайте денег на такси! В поездах забиты полки. Поезд в общем-то не плох, только дорого, и долго, и сидишь в купе как лох. А лохов-то миллионы — в каждом аэропорту. Где же столько взять вагонов вместо боингов и Ту?

Муж, набравшись вдруг отваги, кается по SMS: он с любовницею в Праге, и у них отложен рейс… И в ответ ему два слова: «Поздравляю. Молодец». Вот картина для Брюлова под названием «Пипец»! Это ж гребаный и жуткий и невыразимый стыд! Данте курит самокрутки, и Шекспир в помойке спит!

Всмятку графики и планы, жизнь остановилась вся. В мире действуют вулканы, человека не спрося! Показав былую удаль и покинув свой астрал, вдруг Эй-яфь-ят-лай-о-кудль атмосферу нам засрал!

График рвется сплошь и рядом! Все пропало! Все горит! Олигархам в Лондон надо! Блогерам — на остров Крит! Бизнесменам — по работе! Проституткам — на курорт! А вулкан пространство портит, и взлететь не может борт! Самолеты не летают, над землей зависла тень. Визы тают, тают, тают — как пломбир в горячий день. Те пилоты, кто отважен, приземлились, как могли: крылья биты, стекла в саже — как на МКАДе «Жигули».

Ишь, проснулся! Он в ударе! А Европа вся — в золе! Выдал, сцуко, больше гари, чем все трубы на Земле! Ладно, пепел! В атмосферу мегатоннами пошли клубы газа, хлора, серы — круче всех промзон Земли! Это ж химия какая и канцероген какой! Человек сидит, икая, — потрясенный, никакой.

Мы-то бьемся за природу, а она нам — хрен в лицо! Мы в машинках год от года выхлоп меряем «Це-О». Мы на митинг ходим строем, голосуем за Байкал. Мы на трубах фильтры строим. А вулкан-то хер поклал! Мы боролись, драли попы, прогибались, как могли, мы все лампы и лаптопы выключали в «Час земли»! Мы всю жизнь стыдим науку, ставим счетчики на ТЭЦ. А вулкан проснулся, сцуко, деловой такой — пипец! Мы качали по ютубам репортажи про бельков, мы отказывали шубам из погубленных зверьков, а безумцы экстра-класса ради всех зверей Земли прекратили кушать мясо и на сою перешли. А уж как дрались за сою! Мы же все — и бомж, и чмо — шли на митинг ровным строем против подлых Гэ-Мэ-О! Экология все крепла, набирала голоса! И чего? Чтоб слоем пепла все засыпать в полчаса?

Это ж надо быть уродом, чтоб загадить мир дотла! А в Исландии природа тоже, так сказать, была! Там такие звери жили — папы, мамы, малыши! Там бакланы гнезда вили и шумели камыши! Это ж был волшебный остров — жить да жить, цвести ему! А теперь остался остов — в черной саже и в дыму. Что там остров! Вся Европа — и в дыму и взаперти! Ждет читатель рифму «жопа»? А другой и не найти!

Мы ж цари и боги вроде, иже си на небеси. Это ж мы вредим природе — так нас лечит Би-би-си. Мы не вши, не тараканы! Мы не плесень! Мы не мох! Запретим чадить вулкану Эй-яфь-ятль… да шоб ты сдох! Мы составим манифесты и петиции в ООН! Наших подписей протеста скоро будет миллион! Мы наделаем плакатов, лозунгов «Позор, вулкан!». Мы потребуем откатов у правительств разных стран! Мы пройдем чеканным строем по Садовому кольцу! Голодовку мы устроим — в знак протеста подлецу! По статье осудим гада! Чтобы знал! Боялся чтоб! В общем, что-то делать надо. Блогеры, выводим в топ!

Про генплан



События недели таковы: один доброжелатель утром рано мне приволок отличного Генплана по реорганизации Москвы! В Москве бардак и пробки, грязь и понт. Зачем нам содержать ее такую? В ней нужно все расставить по фэн-шую и провести решительный ремонт.

Прошло чуть меньше девяти веков с тех пор, когда от удали и скуки какой-то Юрий с кличкой Долгорукий провел самозахват семи холмов. И там, где петли делала река, на берегу, на глиняных откосах вдруг пожелал обосновать без спроса фактически прообраз «Речника». Вонзил в крапиву острое копье, воскликнул: «Это поле из бурьяна застроим мы без всяческого плана, поскольку место вроде бы ничье!»

И ошибался — видно по всему. Как результат — страдают миллионы. Ему бы утвердить проект района и получить лицензию ему. Назначить тендер, в нем же победить. Нарисовать проект застройки, смету, согласовать с чиновниками это, слегка завысить, после откатить, проехать по инстанциям по всем — районным, водным, газовым, пожарным — и способом простым, элементарным, добиться утвержденья этих схем.

Когда все утвердят — увидеть вдруг, как на площадку вышли миллионы кузнечиков ядреных и зеленых с плакатами «не смейте трогать луг!». А вскоре постучится саранча. Одна. В очках. Большая как корова. И скажет, что кузнечики готовы все разломать тут в щепки сгоряча. И сразу же, присев на край стола, озвучит сумму: сколько миллионов ей нужно, чтоб кузнечиков зеленых забрать туда, откуда привела. Затем раздастся глас из потолка и скажет убедительно и ровно: «Для стройки покупать ты должен бревна у нашей тещи брата-лесника.» Затем — добро пожаловать в тюрьму. С женой, детьми и личным адвокатом. И тут уж дело даже не в откатах — проект каким-то чудом не ему принадлежит по документам всем: чужие по площадке разъезжают, на бересте печать стоит чужая и имя незнакомое совсем.

Но нет! Москву построили тогда с большим пренебреженьем к процедуре. А нарушитель — Долгорукий Юрий — укрылся от Басманного суда в седых веках. Ну, бог ему судья. У нас — ремонт Москвы. Пусть я не мастер, но я сегодня в руки взял фломастер, нарисовав, как это мыслю я.

Вот это — Кремль. Он идет под снос. Со всем, что там внутри. Он слишком старый. Еще в нем существует риск пожара и нет парковок. Так что не вопрос. Вопрос, что делать с теми, кто в Кремле. Там, говорят, живут толпой огромной. Мы всем дадим квартиры под Коломной — на ровной незастроенной земле. Взамен Кремля построим стадион. Но не простой, а сорокаэтажный. Политикам он может и не важный, но горожанам очень нужен он. Там будет все: кино, футбол, хоккей, каток, концертный зал и пиво в баре, и цирк, и зоопарк, и дельфинарий, и вход один, и стоит пять рублей.

Вот этот круг — Садовое кольцо. Все сносим, что внутри, и все, что рядом: Садовое кольцо должно быть садом! И всех машин, что дышат нам в лицо, не нужно. Только сад, и огород! И парк, и сад камней, и детский садик, и просто там березок понасадим — чтоб к нам в Москву вернулся кислород. А всех, кто на Садовом жил, в кольце, (сто человек и офисов сто тысяч) торжественно собрать, прилюдно высечь, и всех в промзону: Вязьма, сектор «Це». И всю Госдуму с мэрией Москвы — перенести подальше от столицы. Взамен построить школы и больницы, которых не хватает нам, увы.

Затем под землю уберем шоссе, а над землей построим эстакады: чтоб ехали машины, где им надо, без пробок по свободной полосе. Река Москва — за МКАД ее скорей! Она сейчас отстойник и уродство. А так — на ней возникнет судоходство и снова будет порт пяти морей.

Теперь, когда проблемы решены, мы спальные районы перестроим — там будут небоскребы ровным строем, чтоб дать квартиры хоть для всей страны. А всей стране — пора менять людей. На трезвых, честных, добрых, работящих! Но не китайских. Русских, настоящих! Где взять — не знаю. Нет пока идей.

Поздравления рунету с 16-летием



Наш трудный мальчик — русский интернет — растет как мухомор на дне оврага. Исполнилось ему шестнадцать лет — на днях. А он не праздновал, скромняга. Он к нам пришел шестнадцать лет назад — нелепый, мелкий, сморщенный, субтильный. Там у него был в Штатах старший брат — но не сказать, чтоб старше очень сильно. Ребенка нам подбросили тогда на наше сено на полу овина. К нему еще тянулись провода тонюсенькой заморской пуповиной. Явились тут же несколько волхвов, сказали: «Он не выживет, бедняжка». И с тем ушли, не видя ничего, почесывая серые фуражки.

Кто мать, отец? И где он был зачат? Не сохранилось никаких бумажек. По слухам, это был военный чат — американский (что считалось — вражий). Нашли его в капусте? Ложь, не верь! В капусте не нашли его, конечно. Наоборот: капусту в нем теперь повадились искать, причем успешно. Вранье, что аист на своем горбе (а может, в клюве) приволок нам сверток: мы б аиста оставили себе, а это чудо — выкинули к черту. Кому он нужен? Кто возьмет в свой дом никчемный, лишний, беспокойный фактор? Его едва пристроили с трудом к Курчатову под атомный реактор.

Младенец ожил и давай сосать на скоростях старинного модема. Сосал он все подряд, что мог достать: ему годилась все: любая тема, картинка, файлик, книжка, разговор, приколы, анекдоты, руководства… (сосет наш интернет и до сих пор, хотя в шестнадцать лет сосать — уродство). Он шелестел как тряпка на ветру, у малыша во всем была нехватка: нет музыки — одни лишь «Звуки ру», нет колыбели — только чат «Кроватка», «Хотмейл» бесплатно ящики давал, искать в Сети учила «Альтависта»… И мальчик рос. И вскоре возмужал. Как Маугли — всему учился быстро. И волки воспитали паренька. Он стал читать немножко. А помимо — он стал писать (пописывал слегка, но больше под себя и чаще мимо).

Ну а когда ему пробило пять, игрой увлекся детской очень странной: друзьям на банер банер стал менять — как вкладыши от жвачки иностранной. Нахапав ярких кнопок и значков, меняя кучку вкладышей на мячик, а мячики затем на хомячков — сидит без денег, но при деле мальчик.

Учился плохо — скверный ученик. Но очень с «Одноклассниками» дружен. Потом зачем-то стал вести дневник (и верить, что дневник кому-то нужен). И в год, когда пора любить девиц, он выбрал путь нелепых извращений и начал онанировать на ТИЦ, на рейтинги и счетчик посещений. Он троллит, на заборах пишет мат, кривляется, рисует фотожабы. «Пусть на меня вниманье обратят!» — подросток этим говорит нам как бы. Ему бы повзрослеть уже пора, но это будет далеко не вскоре. Он учит «Википедию» с утра, а вечером поганит на «Луркморе». И думает, что все придет само, и строит планы стать миллионером. Пока что медяков на эскимо он заработал разве что курьером, таская почту для солидных дядь, да раздавая у метро листовки, да начал понемножку воровать — но не со зла, а так, для тренировки. Таков наш современный интернет — розовощекий, трепетный, зеленый. Карманных денег у парнишки нет (но брешет, что гоняет миллионы).

Но он взрослеет. За последний год почувствовал себя почти что богом, когда его поцеловал в живот сам президент России личным блогом. Конечно, он решил, что очень крут. Уже давно каналы и газеты у интернета интервью берут: что думает пацан о том и этом?

Шестнадцать лет! А ведь его вот-вот (все знают, но злословить некрасиво) военкомат поставит на учет и строго обозначит день призыва. Его побреют и поставят в строй, научат по команде есть, молиться, стрелять и лаять. Через год-другой наш дурик в человека превратится и выйдет на гражданку молодцом — лояльный, исполнительный, толковый. И женится. И станет вдруг отцом какой-нибудь из технологий новых. Где будет ржач и дружба без конца, где будут воровать и материться, где будет всё шокировать отца. И всё опять по кругу повторится.

Ода Перельману



С виду мужичок обыкновенный — в пиджачке, не бомж, не наркоман — взял да вывел формулу Вселенной русский математик Перельман. Вывел скромно, мелкими шагами, чтоб понять, как сделан этот мир. Показал ее старушке-маме и пошел на кухню пить кефир.

Формула далась ему не сразу — он к ней шел, как ежик сквозь туман. Целых двадцать лет ее, заразу, вывести пытался Перельман! Грыз гранит, как роет экскаватор, подбирался к ней издалека, мучил верный микрокалькулятор марки «Электроника МК». В формуле частей и скобок много: синус, тангенс, дельта, интеграл. В формуле была ошибка Бога (Перельман чинить ее не стал). Формулу найти мечтал бы каждый математик мира. Но она снилась Менделееву однажды (только тот не понял ни хрена). За нее отдать хоть жизнь, хоть почки обещал Эйнштейн. И он был рад отгадать три буквы в нижней строчке — те, что е = мс2.

Формула же всех процессов в мире, чтоб представить мог любой плебей: это где-то пятьдесят четыре метра интегралов и дробей. Если там подставить в логарифмы имя, телефон, объем груди, и еще чего-нибудь для рифмы вынести за скобки позади, сверху — GPS-координату, снизу — подпись, и число, и год… — то она покажет каждый атом! В смысле, что и где произойдет.

Если ж сократить ее безмерно, указав у формулы внутри, что пространство, как у нас, трехмерно, и константа Пи — примерно три, то для частной примитивной схемы в нашей галактической дыре формула рисует теоремы хоть Ферма, а хоть Паункаре. Этот-то пустяк по доброй воле Перельман и скинул в интернет, пререкаясь с анонимным троллем в чате «матанализ точка нет». И пошло… Закопошилась пресса. Крики «Гений!», «Бред!», «Мое, отдай!» (оказался тролль — большой профессор, как считает весь его Китай).

И уже наутро Перельману раздались звонки его коллег: мол, какие творческие планы? Допиши-ка восемь человек в авторы статейки по секрету. Ты ж в науке, не в монастыре. Мы ж все вместе доказали эту… как там, говоришь? Пуанкаре?

Отключив мобильник от эфира, телефону оборвав шнурок, Перельман собрался за кефиром. Хорошо, что посмотрел в глазок! У него за дверью прямо в метре — журналисты, поп, какой-то мент, да еще какой-то Виктор Петрик с транспарантом «выкуплю патент!», да еще налоговый инспектор, и отец Кирилл, и дед Пихто, да студент Раскольников с конспектом и какой-то штукой под пальто, контактеры, репортеры, дуры, почтальоны с кучей барахла, и Каспаров с шахматной фигурой в виде двухголового орла.

Все гудели и чего-то ждали. Перельман сказал: подите вон! И услышал: «Перельман, вам дали в институте Клэя миллион! Миллион! И в долларах! Его ведь — не засунешь целиком в карман! Мы пришли помочь его освоить! Если вы не против, Перельман».

«Нам — крестьянам!», — попросил Зюганов. «Нам — ученым!», — возразил студент. «Нам — на нано, нам на нано, нано!», — спели под гармошку поп и мент. И какой-то пьяный бомж в халате все хрипел и кашлял: «Гриша, бля! Мы ж с тобой учились на физмате! Дай на пиво два в шестой рубля?» А один, забравшись на ступеньки, громко объявил, как только мог: «ПЕРЕЛЬМАН СЕБЕ ОСТАВИТ ДЕНЬГИ!!!», — и давай подмигивать в глазок.

Перельман глазок заклеил скотчем. Тумбочкой подпер входную дверь. Сел за стол, решителен и точен, размышляя: как же быть теперь? Вынул карандаш обыкновенный, старый калькулятор вынул он и подставил в формулу Вселенной и себя, и этот миллион. Показала формула такое, что уже и верится с трудом: как он с мамой где-то под Москвою начал строить загородный дом. Газ, водопровод, скандалы, крики, взятки, просьбы, штрафы, местный суд. Как его дебильные таджики самосвалом две стены снесут. Как ему сидеть внутри машины, проклиная пробки по Москве. Как враги-коллеги режут шины в купленном для мамы БМВ. Как в ток-шоу «Есть ли Бог и Вера?» спорят с ним Малахов и Билан. Как он едет в лагерь Селигера пару лекций спеть под барабан. Как найдут внезапно кражу века и дадут ему условный срок: он же взял без кассового чека миллион, не уплатив налог. А Басманный суд накроет муза завести пятнадцать новых дел: что, читая лекции по ВУЗам, Перельман оттуда тырил мел. И примерно все в таком же роде — посадили, отобрали дом, а затем по формуле выходит сердце, два инсульта и дурдом… Перельман воскликнул: «Сгиньте, гады! Премия мне ваша не нужна! Есть кефир, а больше мне не надо! Быстро все пошли отсюда на!»

Политическая фантазия



Бывшей теще друга брата позвонил один мужик: сомалийские пираты захватили Геленжик! Вдоль по пляжу разбрелись и — бултыхаются в воде: извините, здесь Тбилиси? Как, не здесь? Пардон, а где? Покажите пальцем точно — где оно, и как проплыть. Нам Тбилиси очень срочно, срочно нужно захватить!

С дружным криком «навалися!» ляжем на удачный галс. Пусть правительство Тбилиси в страхе кушает свой галс… тук-тук-тук! — из пулемета обстреляем берега, и пиратская пехота понесется на врага. Налетим как злая буря, с шумом, криками «ура!» Мы хотим узнать, что курят люди на реке Кура. Мы мечтаем о кумысе, обожаем виноград! Хочет захватить Тбилиси с детских лет любой пират! Хочет так, что прямо плачет — с криком «дайте, не могу!» Ведь в Тбилиси прячут чачу! И шашлык! И курагу! А вино! Вино, в натуре! Помидоры и кинза! А долма? А хачапури? Разбегаются глаза! Там раздолие для брюха в гордой маленькой стране! Даже галстуки, по слухам, там съедобные вполне!

А какие там девицы! А какие пацаны! Срочно всем ломать границы гордой маленькой страны! Блеют козы, плачут дети, валерьянку пьет народ! Интернет готовит сети, чтоб накинуть их вот-вот! Даже спутник в звездной выси объектив согнул в дугу: норовит поймать Тбилиси как барашка на лугу! Браконьеры, маргиналы, упыри издалека — все ползут сюда с кинжалом, как на запах шашлыка! Нападем коварно, ловко — из-за дальних гаражей. Что нам ваша джигитовка да метание ножей? Прямо на своей же вилле, перебив горшки, тазы, в плен возьмем Саакашвили за плантацию кинзы! Всех сметем, как море щепку! (Нам велели так в Москве.) Боже! Спрячь страну под кепку у себя на голове! Нам, мерзавцам и уродам, нужно, чтоб была война! Нам не нравится погода! Нам не нравится весна!

Та, что по земле шагает грозно, будто на таран. Та весна, что обостряет отношения у стран. Та весна, что душу гложет гордой маленькой стране. Все старается, как может, обостриться по весне! От нехватки витаминов обостряются носы, обостряются морщины, поднимаются усы. В каждом государстве, штате, что у этих, что у нас, начинают все блистать и — обостряться напоказ. Как кошмарные драконы в страшном бестолковом сне, обостряются законы, принятые по весне. Обостряется богема, и попса, и все подряд. Обостряется проблема: как не видеть в блогах мат. Просыпаются вандалы, что сидели взаперти. Обостряются скандалы в блогах-форумах Сети. Обостряются беседы в изощренных матюгах. Обостряются поэты (и тупят в своих стихах). Обостряются молитвы, рассуждения про грех. Обостряется как бритва остроумие у всех. Обостряется надолго с наступлением весны в человеке чувство долга (в смысле, все ему должны). И как раз в такую пору, вызывая море слез, обостряется матерый затаившийся психоз.

Вы, как теща друга брата, выслушать меня должны: сомалийские пираты захватили полстраны! Взрывы! Битвы! Танк навстречу! Бух, бабах и у-лю-лю… здесь членораздельность речи мужика свелась к нулю. Теща не перебивает — а зачем перебивать? У нее таких бывает каждый день звонков по пять.

Просто теща друга брата — психиатр.

Ода "Почте России"



Пою хвалу российской почте! Вы мне емайлом не морочьте помятый инернетом мозг. Другое чувство, уж поверьте, держать в руках письмо в конверте, где штемпель, и сургуч, и воск, и марки! Марки из бумаги! На них — цветы, гербы и флаги, инь-ян, фрактал, велосипед… я что-то путаю? Не важно! Как обожаю я бумажный почтовый в штемпелях конверт! А вот, допустим, бандероли. Летят они как ветер в поле, как стаи галок и ворон! В бумажной серой упаковке! И волосатые веревки сжимают их со всех сторон! А самый главный, настоящий, могучий деревянный ящик — фанерный струганный сундук, он называется — посылка! Читатель… мне твоя ухмылка давно не нравится, мой друг.

Ты чо, у нас тут самый гордый? Ты на кого здесь корчишь морду? Ты чо, умнее всех людей? Тебе противна наша почта? Которая доставит все, что послать решит тебе eBay? Она доставит, пусть не сразу. Слегка побьет дисплей и вазу, айфон и фотоаппарат. Чуть-чуть раскроет упаковку и кое-что достанет ловко. Зато доставит! Ты не рад? Из самой дальней точки в мире всего за месяца четыре (ну максимум — всего за год), дорогой путаной и сложной, прощупанная всей таможней, посылка ценная придет.

Вы, гады, просто обнаглели! Вам надо, чтобы за неделю? Ответь, чего молчишь, кретин? Неделю — это до границы с Россией. А у нас пылиться положено, как карантин. У нас еще, быть может, грузы пылятся со времен Союза — не все доставлены пока. У нас забиты ими склады, мы сами, может быть, не рады, но не дошла пока рука. Посылок ваших — миллионы. И почтальонши-почтальоны, бедняжки, сквозь пургу и лес везут на санках бандероли. Бесплатно? За спасибо, что ли? Какой им в этом интерес?

Вы скажете, у них зарплата? И что везде — в Европе, в Штатах — цена доставки раза в два скромнее, чем на нашей почте? Другому голову морочьте! Пустые, глупые слова! Не спорю: да, у нас дороже. Но как же вам не стыдно, боже! Считать чужие деньги — грех! Ты головой подумай сам-то: большим чиновникам почтамта обидно жить скромнее всех министров газа и таможни. Что, тем нельзя, а этим можно? Бардак, несправедливость, жуть! От сердца отрывают с болью — и почтальонше с бандеролью зарплата капает чуть-чуть.

Да и при чем тут их зарплата? У нас страна — страна отката. Здесь мужики во все века держали все пути и реки, и все, что шло с варягов в греки, здесь оставляло дань слегка. И все, что с Персии по Волге. Перечислять такое долго, но нынче знает и малыш: что неимущий, что богатый, работают не за зарплату — а чтобы требовать бакшиш. Электрик, дворник, врач, учитель — любому денег принесите, и лишь тогда процесс пойдет. И только почтальон, как дурик, для вас работает: в натуре бесплатно ящики несет!

Вот он подходит к бандероли. И говорит ей: слышишь, что ли, уехать хочешь побыстрей? В ответ — молчание, и только. Он снова ей: ну дай хоть сколько? Хоть стольник! Ну хоть пять рублей! Молчит коробка из картона. Он — хрясь ее в конец вагона. Берет другую, пять кило. И шепчет ей: уехать надо? У нас бензина маловато, у нас дороги замело, у нас напарники в запое, у нас… да блин, да что ж такое? Да хватит тут молчать, ответь! Ведь есть же деньги, я же вижу! Берет он клещи, пассатижи и лезет внутрь посмотреть.

И так весь год. Шесть дней в неделю. И вам, мерзавцы, неужели уперся рогом ваш eBay? Нашел устройство сканить фотки? Купи себе бутылку водки в ларьке за те же сто рублей! Компьютер хочешь по дешевке? Катись к барыгам на оптовке — в ларек «ломбард» для алкашей! Нашла машинку с оверлоком, чтоб платье шить электротоком? Не ерничай, руками шей! А то, блин, умные такие! Хотят, чтоб им почтамт России, как мальчик, бегал в каждый дом! Ты назаказывал посылки, а почтальон — таскай носилки с твоим (заметь: твоим) добром? Поэтому скажу я вот что: скажи спасибо, гад, что почта еще работает хоть как! Ты поворчи еще немного — и будешь сам по всем дорогам свое добро возить, чудак!

Послесловие к 8 марта



Как много мужиков простые вещи не понимают! Или просто лень? Возьмем Международный женский день. Ты как поздравил наших милых женщин? Достаточно учтив и вежлив был? Исполнил этикет негласных правил? Как следует ли ты их всех поздравил и никого ли, сволочь, не забыл? А были ли подарки хороши? Сумел ли окружить теплом и лаской? Чтоб выглядело это не отмазкой, а искренним движением души? И поняла ли каждая вполне, что ты поздравил лишь ее (и только), а женщин остальных (которых столько) ты вовсе не поздравил, не-не-не? Обида затаится на года — потом уже и не исправить дела. Да по глазам уж вижу: неумело, бездарно ты поздравил. Как всегда. Подонок и ничтожество! Лопух! Стыдись, неблагодарная скотина! Ты неотесан, словно Буратино, и склеротичен, словно Винни-Пух!

Вот женщина старалась, как могла, перед тобой распахивая душу: она ж тебе такой бальзам для душа купила двадцать третьего числа! По рейтингам журналов в этот год он самый дорогой и лучший самый. Ни у кого такого нет бальзама! А ты им зубы чистишь, идиот! Наивная — для друга своего потратилась, презрев дороговизну! А от кого ты защитил Отчизну? Конкретно ты? Да ведь ни от кого! Раз не ходил в атаку на врага, так кто тебе сказал, что ты мужчина? Лишь потому, что на лице щетина? Скажи еще спасибо, не рога! Но всех скупых забывчивых зануд, поздравивших халтурно, неумело, я научу, как это надо делать. Уж так и быть, потрачу пять минут.

Итак, запомни первое: цветы. Да-да — колючий и никчемный веник. Который сдохнет в тот же понедельник, но подарить его обязан ты. Не спрашивай, зачем: тут смысла нет. Непостижим, как притчи у даосов. Не рассуждай, купи в киоске розы — насколько позволяет твой бюджет. Не надо экономить по рублю! Но если денег тупо не хватает, букет цветов успешно заменяют пять эсэмэсок «я тебя люблю». Их можешь разослать по книжке всей. Но каждой — пять. И с долгим интервалом. Чтоб каждая при этом понимала, что целый день ты думаешь о ней.

Теперь подарок. Это как лото: колготки, кремы, кофточки, помада — нам в жизни не понять, чего ей надо, что ни возьмешь — окажется не то. Дарить конфеты — неэтичный жест и подлая достаточно идея: любая в мире женщина — худеет. Расстроится. Хотя конфеты съест. (Они худеют все по многу лет — и даже те, что не имеют веса: их убедила глянцевая пресса, что нам, мужчинам, нравится скелет.) Поэтому: не знаешь, что найти, но хочется обрадовать подружку? Дари любую мягкую игрушку — играют в них до сорока пяти.

Но есть подарки, что всего важней, они — восторг, экстаз и истерия: название у них «бижутерия» (козявки из железок и камней). Не тех железок, что стоят в компе! Не тех камней, которые процессор! Козявки эти продают по весу — браслетики, цепочки и т. п. Рискованно сережки покупать: в ушах должны быть дырки для сережек. А ты на уши не смотрел, быть может: а значит, на нее тебе плевать? И боже упаси купить кольцо — оно для этих целей не годится: кольцо для них — прямой намек жениться. В итоге будет хмурое лицо, и сутки в муках проведет она, пытаясь сочинить такую фразу, которая являлась бы отказом, но оскорбить при этом не должна.

Но если вы давно вступили в брак (как вариант: живете вместе, рядом), то поздравлять, конечно, тоже надо, но только надо действовать не так: не жадничай, не скромничай, бери хороший, ценный, правильный подарок — литые диски и ксенон на фары; вай-фай проектор; плеер mp3; отвертку; перфоратор и болты; процессор; сканер; пульт для монитора; — короче все полезное, чем скоро всецело станешь пользоваться ты. Приделай бантик, оберни фольгой, добавь цветы, как требует обычай. Тут важен факт, что ты в семье добытчик, и в дом принес подарок дорогой.

Но самый главный принцип прост как пень, хоть сложен для мужского пониманья: у женщин крайне ценится вниманье. Причем всегда, не только в этот день. Не важно, кто ты — друг, приятель, муж, — скажи футболу «нет», закрой газету и выйди наконец из интернета: ведь женщины ценней, чем эта чушь! Они прекрасны, как нежданный гол! Волшебнее, чем пиво жарким летом! Хорош читать дурацкие куплеты! Беги же к ним! Пошел! Пошел! Пошел!

Ленинский призыв





Метель носилась, по земле стегая. Крепчал мороз, холодный ветер дул. Стоял и мерз, глазами не моргая, почетный наш кремлевский караул. Гудел февраль, на снег ложились тени. И в этот неприметный зимний день от векового сна очнулся Ленин. И выглянул. И вдруг увидел тень. Он вылез, завернувшись в покрывало, откашлялся, залез на Мавзолей. Со стуком сотня челюстей упала гуляющих по площади людей.

На ледовом катке затихли танцы. На лицах у ментов застыл испуг. И мыльницы роняли иностранцы из иностранных задрожавших рук. Настала тишина. И было страшно. Да и немудрено: проспав века, сегодня Ленин выглядел неважно — без кепки, сонный и помят слегка.

Случившееся здесь казалось сюром. Но Ленин руку вытянул вперед, знакомым с детства ленинским прищуром оглядывая замерший народ. И начал так: «Г'абочие! Мат'госы! Ох'ганники палаток! Торгаши! Каспа'говцы! Да хоть единороссы! Домохозяйки! Дети и бомжи! За эту сотню лет прошла эпоха: был голод, перестройка, путч, война! Но мне проблемы ваши были плохо понятны. Без меня жила страна, но следуя неписанным мандатам. По ленинским заветам жил народ: то отнимая деньги у богатых (для бедных), то затем наоборот! От декабристов со времен царизма архиважнейшей темой в списке тем была и есть идея коммунизма: украсть у всех, а после выдать всем! И я глядел из каменного гроба и сотню лет никак не мог заснуть. Все думал: вот какой архиособый и архиважный у России путь! Отнять и поделить! Забрать и юзать! Заметить чье-то и назвать ничьим! Мы со времен Советского Союза родные эти навыки храним!

Но лишь сейчас в стране случилось горе! Такое горе, что нельзя молчать! Враги народа отключили Торрент! Нам нечего, това'гищи, качать!

В стране измена, говорю как Ленин! Свершилась настоящая беда! Нас всех хотят поставить на колени и в душу наплевать как никогда! Оно принадлежало нам по праву! Враги страны, народа, Октября пытаются забрать у нас халяву! Отнять духовность, проще говоря! Качать бесплатно — это же святое! А нас сбивают с верного пути гонители свободы брать чужое, приспешники неравенства в Сети! Отнять у всех, кто чем-то там владеет, и выложить открыто каждый бит — сама национальная идея из этого в России состоит! У нас в крови, товарищи, скажу я, свобода брать все то, что видит глаз! За это ненавидят нас буржуи! За это „Майкрософт“ не любит нас! За это нас не любят в Голливуде! За наш характер, твердый как печать! За то, что было (было, есть и будет!) у нас в стране чего и где скачать! Мы так качали, что земля дрожала! Мы шли на Торрент и искали там буржуйское кино и сериалы! Пакеты нужных взломанных программ! Качали mp3 на оба уха! Библиотеки сотен тысяч книг! Рабочую крестьянскую порнуху! И что теперь? Забыть все это? Фиг!

Вставайте дружно, села и станицы! Вставай с колен, родимый интернет! Мы будем жечь помещичьи страницы горячим флеймом пламенных бесед! Пускай в борьбе окрепнет наша слава! Мы не рабы! Мы не хотим молчать! Мы снова обретем святое право: качать все то, что хочется качать! Не станем мы сидеть как крысы в яме! Пускай дрожит буржуй, помещик, граф! Даю задачу: Торрент взять с боями! Как брали в Петрограде телеграф! Отдайте Торрент, злые оккупанты! Верните голодающим еду! А я… — тут Ленин глянул на куранты, — пожалуй что, посплю еще пойду».

Ода Ада



Грамотно одет, без декадентства, мил и вежлив и немного горд, в крупное рекламное агентство постучал большой рогатый черт. Черт сказал: «Коллеги! Срочно надо обсудить проект. Вопрос цены — не принципиален: я из Ада (это департамент Сатаны). Я у Сатаны в отделе старший и пришел оформить договор… ой! У вас упала секретарша! Отнесите даму в коридор. Дама так визжит, что вянут уши, и несет какой-то глупый бред, мол, пришел купить я ваши души… Боже упаси! У вас их нет! Вы же все — работники пиара! Как же вам не стыдно? Что за чушь? Да и метод, кстати, слишком старый — розничная скупка чьих-то душ. Душ б/у и так хватает. Ими ж не растопишь печь, не вытрешь пыль. Нам куда важней построить имидж и создать корпоративный стиль.

В этом наша боль и наше горе: фирме лет — примерно тысяч семь. Но ее success and business story в прессе не пиарилась совсем. Сатана не выделял ни цента даже на простой рекламный щит. И прямые наши конкуренты нас залили грязью, fuckin shit. За эпохой двигалась эпоха, Сатана по-прежнему был скуп, и о нас заговорила плохо наша целевая target group. Будто наших абонентов базу мы на сковородке кипятим! Ложь! Такое было лишь три раза! Это был веселый building team! Мол, не выполняем договоры, мол, даем грабительский кредит, мол, клиенты наши только воры — негодяй, наси

Бесплатный конструктор сайтов - uCoz